"Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится"
Во все времена человечество интересовала тема судьбы, предопределенности. Свободны ли мы в своих поступках? Или же мы действуем по уже существующему плану? Каждый человек отвечает на эти вопросы по-своему: кто-то считает, что каждый сам себе хозяин, кто-то считает, что вся наша жизнь уже расписана вплоть до мелочей. Суть моей работы состоит в том, чтобы рассмотреть разные точки зрения на эту проблему, сравнить их и попробовать на основании этого сформулировать собственную позицию. В своей работе я рассматриваю четыре основных источника: Библию, роман М. Булгакова "Мастер и Марагарита", труды Н. Бердяева "Смысл истории" и "Смысл творчества" и работу В. Соловьева "Русская идея".
В первую очередь я хотел бы обратиться к одной из важнейших культурообразующих книг в истории человечества – Библии. Одной из основопологающих идей Библии является идея предопределенности. Эта идея подчеркивается и усиливается на протяжении всей Библии. Так в Ветхом завете пророки предсказывают будущее: "И сказал Иеровоам жене своей: встань и переоденься, чтобы не узнали, что ты жена Иеровоамова, и пойди в Силом. Там есть пророк Ахия; он предсказал мне, что я буду царем сего народа (предсказание Ахии о будущем царстве Иеровоама) [третья книга царств, 14, 2], "В те дни заболел Езекия смертельно, и пришел к нему Исаия, сын Амосов, пророк, и сказал ему: так говорит Господь: сделай завещание для дома твоего, ибо умрешь ты и не выздоровеешь" [четвертая книга царств, 20, 1] (предсказание о смерти Езекия). В Новом завете Иисус не раз говорит своим ученикам о том, что произойдет в будущем: "И, восходя в Иерусалим, Иисус дорогою отозвал двенадцать учеников одних, и сказал им: вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть; и предадут Его язычникам на поругание и биение и распятие; и в третий день воскреснет" (предсказание Иисуса о своей смерти) [Евангелие от Матфея,17-19], "Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; всё будет разрушено" (предсказание Иисуса о разрушении Иерусалимского храма) [Евангелие от Матфея, 24, 2]. Предопределенность в Библии выражена в форме божественного провидения – Бог все видит и знает. Складывается впечатление, что Библия не оставляет человеку никакой свободы выбора, но если разобраться внимательнее, то это не совсем так. В Библии, помимо темы предопределенности, также присутствует и противоположная ей тема – тема свободы выбора. Подтверждение этому мы можем найти в существовании заповедей Христа. Главной целью Нового завета было не только описать историю жизни Иисуса, но и дать через нее нравственные наставления человечеству, заповеди. А смысл заповедей в том, чтобы в ситуации выбора человек мог поступать хорошо, вставать на сторону добра, а не зла. Если бы у человека не было никакой свободы выбора, то не нужны бы были и заповеди. Значит, существование заповедей предполагает наличие свободы выбора. Существование заповедей говорит о том, что есть выбор: можно поступать хорошо, а можно плохо. Следовательно, существует некоторая свобода выбора. Таким образом, можно сделать вывод, что в Библии содержаться две линии: идея предопределенности и идея свободы выбора. Мы можем найти точки их пересечения. Таковыми являются ситуации с предательством Иуды и судом Понтия Пилата. Иуда мог и не предавать Иисуса, ведь он был его учеником. Он может предать или не предать, у него есть выбор. Схожая ситуация складывается и в истории с Пилатом. Пилат сомневается – осудить Иисуса или нет, у него есть выбор, но в итоге оба случая заканчиваются так, как было предписано. Получается, что Библия все же утверждает победу рока над свободой выбора, но стоит снова вернуться к тому, что одной из наиболее важных целей этой книги было дарование человечеству нравственных наставлений, заповедей. А их основной смысл состоит в том, чтобы в ситуации выбора человек мог поступать хорошо, вставать на сторону добра, а не на сторону зла. Значит, их существование предполагает возможность свободного выбора, а, следовательно, отсутствие предопределенности. Таким образом, можно сделать вывод, что в Библии присутствуют как идея свободы выбора, так и идея предопределенности. Обе они достаточно сильны и тесно связаны друг с другом.
Вторым источником, который я анализирую в своей работе, является роман М. Булгакова "Мастер и Маргарита". В "Мастере и Маргарите" так же, как и в Библии, присутствует тема предопределенности. Собственно, роман начинается с того, что Воланд в деталях предсказывает смерть Берлиоза: "Он смерил Берлиоза взглядом Е и громко и радостно объявил: – Вам отрежут голову!
Бездомный дико и злобно вытаращил глаза на развязного неизвестного, а Берлиоз спросил, криво усмехнувшись:
– А кто именно? Враги? Интервенты?
– Нет, – ответил собеседник, – русская женщина, комсомолка.
Булгаков напрямую говорит нам о том, что существует предопределенность. Можно также привести пример с предсказанием смерти буфетчика Андрея, произнесенное Коровьевым: "подумаешь, бином Ньютона! Умрет он через девять месяцев, в феврале будущего года, от рака печени в клинике Первого МГУ, в четвертой палате". На протяжении всей московской линии романа Булгаков утверждает, что все в нашей жизни предопределено. Эта предопределенность подается нам через предсказания и размышления Воланда. Можно вспомнить знаменитый монолог Воланда о том, что человек совершенно не свободен в своих поступках, который он произносит перед тем, как дает предсказание о смерти Берлиоза:
"А бывает и еще хуже: только что человек соберется съездить в Кисловодск, – тут иностранец прищурился на Берлиоза, – пустяковое, казалось бы, дело, но и этого совершить не может, потому что неизвестно почему вдруг возьмет – поскользнется и попадет под трамвай! Неужели вы скажете, что это он сам собою управил так? Не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой? – и здесь незнакомец рассмеялся странным смешком".
Но в "Мастере и Маргарите" присутствует и другая тема – свободы выбора. В романе можно проследить две основные сюжетные линии – московский роман и роман о Понтии Пилате. Если в московской части романа Булгаков говорит о предопределенности, то в романе о Понтии Пилате Булгаков говорит совершенно о другом. Булгаков вообще не вводит в эту сюжетную линию тему предопределенности, он намеренно ее убирает оттуда, хотя и описывает библейский сюжет, который весь построен на этой идее. Булгаков задает себе вопрос: "А мог ли Пилат сделать другой выбор?" Раз он осуждает Пилата, значит, считает, что Пилат был свободен в своем выборе, значит, он считает, что есть некая свобода в наших действиях. Также и Иешуа Булгакова не обречен на смерть. Он совершенно искренне верит в то, что его могут отпустить: "А ты бы меня отпустил, игемон, – неожиданно попросил арестант, и голос его стал тревожен, – я вижу, что меня хотят убить". Для него не существует предопределенности, которая была у Христа, обреченного взойти на Голгофу. Таким образом, можно сделать вывод, что в "Мастере и Марагарите" так же, как и в Библии, присутствует две линии: свободы выбора и предопределенности, и они тоже очень плотно переплетаются. Два мира: московский и библейский – объединяет текст Мастера. Также и две линии: свободы выбора и предопределенности – пересекаются в тексте Мастера. Мастер занимался творчеством – осуществлял свою свободу, но получилось так, что он всего лишь записал историю, которая уже произошла, точнее, он завершил эту историю, довел ее до конца. Таким, образом, здесь выполняется диалектический закон о единстве и борьбе противоположностей – идеи противоположные, но одна без другой существовать не могут.
В качестве следующего источника для своей работы я выбрал труды известного русского философа Николая Бердяева "Смысл истории" и "Смысл творчества". Николай Бердяев утверждает, что существует три сферы влияния на жизнь человека: сфера Бога, сфера человека и сфера Рока (судьбы): "В мире действует не только Бог, не только свобода человека, но и Рок. Рок этот означает отпадение во внешнюю сферу, означает таинственную богооставленность". Сфера Бога по Бердяеву – это сфера абсолютной свободы выбора. Сфера человека – это компромисс между абсолютной свободой и судьбой. Бердяев рассматривает человека как существо, живущее по моральным законам. Он утверждает, что человек может избежать своего существования в сфере рока, что "Рок преодолим для христианского сознания, для религии Духа". Когда человек "общается с Богом", живет по моральным законам, занимается духовным трудом, для него не существует рока. Все, что лежит в духовной сфере, по мнению Бердяева, лежит в сфере свободы. Бердяев называет процесс духовного труда термином "небесная жизнь". Он утверждает, что именно занимаясь духовным трудом, человек творит историю. Борьба человека и его судьбы, по его мнению, – это "творческое усилие человека ответить на Божий призыв". Таким образом, Бердяев не только размышляет над проблемой свободы выбора и предопределенности, но и приводит в своих работах вариант решения этой проблемы. Он находит некую новую сферу существования человека, которая является компромиссом между свободой воли и судьбой – "небесную жизнь".
Не все в мире зависит от самого человека. Если бы каждый был свободен, то непременно свобода воли одного пересеклась бы со свободой воли другого, и тогда свобода воли одного стала бы ограничителем свободы другого. Для решения этой проблемы человечество выработало инструмент законов. Закон – регулятор отношений в обществе. Он не позволяет свободе воле одного становится ограничителем свободы для другого. Человечество за всю свою историю придумало два вида законов, которые могли бы выполнять эту функцию: законы (нормативно-правовые акты, установленные государством, общеобязательные правила ) и моральные правила. Законы задают внешние ограничения, несоответствие которым неминуемо приведет к наказанию, моральные же правила обращены не к внешней форме, а к содержанию, они не ограничивают, а определяют поступки человека в той или иной ситуации, и в роли инструмента, который бы следил за выполнением этих моральных норм, выступает совесть. Различие между моральными правилами и законами также заключено в том, что формальные законы работают только на ограничение, они всегда только запрещают, моральные же правила, с одной стороны, запрещают совершать некоторые действия, но, с другой стороны, они разрешают действовать определенным образом. Библия, Булгаков и Бердяев рассуждают в первую очередь о моральных нормах. Об этом же размышлял и Иммануил Кант: "Две вещи восхищают меня в этом мире: звездное небо над головой и моральный закон внутри нас". Возможно, они кажутся им более эффективными, чем формальные законы. Но стоит отметить, что, рассуждая о моральных или каких-либо других законах, мы не можем говорить об абсолютной свободе выбора, поскольку эти законы не позволяют нам делать все что угодно, они призваны к этому. Но, с другой стороны, мне кажется неуместным рассматривать моральные нормы как реализацию предопределенности. Каждый добровольно следует своим моральным принципам, то есть он свободен, но строгое следствие этим принципам приводит к определенному результату, к определенности. Этот закон не предопределяет нашу судьбу, но определяет. Поэтому мне кажется уместным ввести термин определенность. Определенность – это компромисс между роком и свободой выбора. В сфере свободы выбора может находиться один человек, даже несколько, но общество не может находиться в ней, поэтому приходится искать компромисс, который удовлетворил бы всех. Ведь одной из важнейших основ современного человеческого общества являются естественные права человека: право на жизнь, на свободу мысли, свободу совести. Для того чтобы обеспечить и охранять в первую очередь эти права, и создаются законы и моральные правила.
я представил в своей работе три разных подхода к решению проблемы судьбы: библейский, Булгакова и Бердяева. По форме мне ближе всего концепция Бердяева, хотя, как мне кажется, во всех трех источниках прослеживается одна и та же идея. Все авторы признают существование, с одной стороны, предопределенности, рока, с другой стороны – свободы выбора. Бердяев же говорит о том, что существует еще и третий фактор, влияющий на человеческое существование, – фактор, сочетающий в себе некое ограничение, но в то же время лежащий в сфере свободного выбора; Бердяев называет это термином "небесная жизнь". Можно провести аналогию между этой "небесной жизнью" и заповедями Христа. Заповеди Христа – это моральный закон, следуя которому, человек избегает предопределенности для себя и окружающих. Можно сказать, что человек, живущий согласно заповедям Христа, живет "небесной жизнью", ведь именно о механизме таких моральных законов и говорит Бердяев. Таким образом, можно говорить о том, что концепции Библии и Бердяева утверждают одно и то же. Рассмотрим ситуацию с "Мастером и Маргаритой". В романе Булгакова тоже можно проследить эту тему. Именно тем, что Иешуа постоянно живет "духовной жизнью", следует моральным законам, можно объяснить отсутствие для него рока. Он все время живет по законам Божьим, все время живет "небесной жизнью", и для него не существует рока – он творит историю. Именно поэтому только Иешуа смог избавить Пилата от мучений, которые тот испытывал, сидя на холме. Человек, действующий по моральным законам, не задумывается о том, как ему поступить в той или иной ситуации, он будет действовать так, как диктуют ему его принципы. Можно привести позицию еще одного известного русского философа – В.С. Соловьева – по этому поводу: "Коренное условие морального существа лежит в том, что особая функция, которую оно призвано выполнять во вселенской жизни, идея, которою определяется его существование в мысли Бога, никогда не выступает в качестве моральной необходимости, но только в форме морального обязательства. Мысль Бога, являющаяся безусловным роком для вещей, для существа морального только долг. Но, хотя и очевидно, что долг может быть выполнен или не выполнен, выполнен хорошо или дурно, может быть принят или отвергнут, невозможно, с другой стороны, допустить, чтобы эта свобода могла изменить провиденциальный план или лишить моральный закон его действенности. Моральное воздействие Бога не может быть менее могущественным, чем его физическое воздействие". В целом Соловьев говорит о том же, о чем и Бердяев. Его моральный закон – это то же, что Бердяев называл термином "небесная жизнь". Размышляя над текстом Библии, я нашел несоответствие между очень мощно озвученной темой предопределенности и существованием заповедей Христа, ту же самую проблему я обнаружил и у Булгакова в "Мастере и Маргарите". Но, как я уже показал, в Библии и "Мастере и Маргарите" решена проблема этого несоответствия. И решена она с помощью инструмента моральных законов. По сути, Бердяев и Соловьев говорят тоже именно об этом – человек, живущий по законам Божьим, свободен. Он сознательно принимает некоторое ограничение для себя, но при этом обретает свободу.
Поэтому можно сказать, что мы не вольны сделать так, чтобы кирпич не упал нам на голову, но вольны не кидать его на голову другому.