Сибирский проект

 

Перспективы сибирской деревни

Андрей Кухарь

28 Августа, ранним утром, мы прилетели в Красноярск. Как положено, нас отвезли в гостиницу, дали малость отоспаться и повезли на обзорную экскурсию. Я вяло следил за происходящим, и из всей экскурсии смог вычленить только мысль, что деревни, расположенные у Московского тракта, развиваются быстрее, чем те, что в глубинке. Не ахти какая, конечно мысль, но, всё же, по теме. В своём сообщении я хочу рассказать о современном состоянии сибирской деревни, основных её проблемах и их решениях, возможностях дальнейшего развития.

На следующий день после приезда мы поехали в «рыбацкий» посёлок Кононово, расположенный в 120 км. от Красноярска, на берегу Енисея. Там нас встретил Владислав, бывший житель посёлка, а ныне красноярский врач, а также рыбак. Он приготовил нам удочки, чтобы мы порыбачили. Я решил не предпринимать тщетных попыток поймать рыбину, а спросить лучше Владислава о посёлке.

– Извините, – спросил я, – а вы жили в Кононово?

– Да, был у нас дом раньше.

– А сейчас?

– Продали. Были там причины.

– Вы не знаете, сколько жителей в деревне?

– Ну, семей 700-800, а если в семье человека 3-4, то получится, сам считай сколько. Тысячи две с половиной наберётся.

– И все занимаются рыбной ловлей?

– Каждый кормится, как может. Нет, в основном, конечно, занимаются вырубкой леса, деревообработкой. Лес сплавляют куда-то, не знаю куда.

– А рыбалка, получается, – хобби?

– Да нет, есть человек 15-20, кто занимается этим делом профессионально.

– А как же сельское хозяйство?

– Был раньше совхоз, но давно развалился. Вообще, безработица страшная. Молодёжь уезжает учиться и работать в город.

– Но, видно, дома тут ещё кто-то строит.

– Это не местные, это дачи кого-нибудь из Красноярска.

– А какие-нибудь надежды, перспективы есть?

– То есть?

– Ну, совхоз, допустим, возродить?

– Раньше власти что-то говорили по этому поводу, но, видите, ничего не сделано.

– Может ли деревня совсем исчезнуть?

– Совсем-то не пропадёт, оставят что-нибудь.

На этом и закончили. Понятно, что ситуация с Кононово типична для многих и сибирских, и российских деревень. Основная проблема – безработица. Из-за неё люди и покидают родные места. То есть, если возродить совхоз, создать новые рабочие места, то жители останутся здесь. Но одно дело – теория, а другое – практика. Ведь, с другой стороны, жизнь в деревне не так престижна, и не так ярка как в городе, а это особенно важно для молодёжи.

Следующей деревней, которую мы посетили, была Овсянка, малая родина Виктора Петровича Астафьева. В Красноярском крае его почитают и считают «писателем с мировым именем». Наши гиды в городе весьма скептически к этому относились, но заведующая библиотекой Астафьева сказала, что, в самом деле, навестить Виктора Петровича приезжают люди и из Украины, и из Японии. А ребятишкам, что приезжают из соседних сёл, это место так нравится, что они дёргают за рукава своих родителей и просят купить здесь домик и остаться жить. После рассказа библиотекарши я задал ей несколько вопросов.

– А сколько жителей в Овсянке?

– Человек 700-800.

– И чем жители занимаются?

– Большинство – пенсионеры – живут здесь на пенсию. Остальные работают в Красноярске.

– А поселенцы из соседних сёл не приезжают?

– Из соседних сёл – точно нет. Земля здесь больно дорогая. Говорят, цены как в Подмосковье. Вот недалеко участок, стоит 4 000 000. Купил предприниматель из Красноярска. У него в городе два ресторана, он может себе это позволить.

В целом, ситуация с Овсянкой похожа на ситуацию с Кононово, и также типична. Особенно бросается в глаза строительство дач. Жить и работать в деревне не очень привлекательно – и остаются только старики – но отдыхать неплохо. Так, постепенно, начинает преобладать рекреационная составляющая деревенской жизни.

Когда мы выезжали из Овсянки, гид сказала, что Овсянка, как и соседний посёлок Селезнёво, как и все сёла и посёлки Дивногорского муниципального округа переживают не лучшие времена. Да и сам не Дивногорск переживает не лучшие времена. Однако есть проекты по включению Дивногорска и его района в агломерацию Красноярска. В таком случае на благоустройство здешних селений будут выделяться деньги из городского бюджета. Также гид добавила, что в посёлке Воезжелок, где на реке прекратили сплав леса, жители занялись речным туризмом (прокат катеров, водных скутеров и т.п.) и это положительно сказывается на благоустройстве посёлка.

Позже я спросил её, что можно сделать для возрождения здешних деревень. Она ответила, что в первую очередь надо возрождать сельское хозяйство – закупать семена, закупать технику, устраивать местных на работу. Помимо этого можно восстанавливать речное пароходство, разрабатывать месторождения, строить заводы. Единственная отрасль, которая процветает – лесозаготовка. Но только из-за хищнического отношения, ведь лес вырубают подчистую и не восстанавливают. А, в общем, проблемы такие же, как и в европейской части России, единственная особенность – повальное пьянство. Мужики сидят без работы, и запивают. И с этим нужно бороться.

Вот, что ещё нужно добавить по этой теме. В Красноярске мы встречались с местным режиссёром – Владимиром Васильевым. Он нам показал нам свой фильм «Браконьеры: жизнь по-чёрному». В нём рассказывалась история рыбака-браконьера, который, чтобы прокормить семью и оплатить обучение дочери в университете, вынужден был преступать закон. Другого выхода, за неимением другой работы, у него не было. После фильма я спросил у Васильева, есть ли какие-нибудь перспективы у сибирских деревень. Тот ответил, что в посёлке Речники, в котором и жил тот браконьер, сейчас строится большая ремонтная база российского флота, так что жители посёлка наверняка смогут найти работу. Что касается других деревень, то после распада СССР их перспективы заметно сузились, так что их будущее пока неопределенно.

На другой встрече местный депутат, Юрий Николаевич Москвич, (он очень гордился своей фамилией) отметил, что деревня исчезает во всём мире, и всё больше людей будут уезжать из неё. С другой стороны, туда будут приезжать любители деревенской культуры. Возможно, что на базе деревень будут созданы зелёные общины, культурные заповедники, агропарки.

А между тем, нам встретилось одно неплохо живущее село, а именно село Сростки, где провёл своё детство Василий Шукшин. Перед экскурсией по музею Шукшина мы остановились на местном рынке, где бойкие тётеньки наперебой предлагали купить туристам пирожки, медовушку и сувениры. От продавщицы и от гида я узнал, что кроме большого рынка и трёх музеев в Сростках есть ещё совхоз и несколько частных хозяйств. Есть больница, недавно получившая несколько машин скорой помощи, полицейский и пожарный участки, «одинадцатилетка», школа искусств и т. д. Есть и рабочие места, и необходимое обслуживание, так что, молодёжь не боится оставаться здесь, рожать детей, строить дома. А Сростки живут и развиваются.

К слову сказать, Сростками начинается наше пребывание на Алтае, где сельская местность преобладает над городской, и село имеет очень важное значение.

Большую часть времени, проведённого на Алтае, мы жили в селе Турочак, в усадьбе «Лебедь». Сразу по приезде мы познакомились с хозяином усадьбы, предпринимателем, Ярославом. Тот тепло встретил нас, показал усадьбу, сам организовывал нам встречи и экскурсии. Ярослав сказал, что Турочак привлекает энтузиастов, которые хотят недорого купить здесь землю, построить усадьбу, или небольшую ферму, или какую-нибудь мастерскую. Для этого главное – договориться с местными властями. И в СССР, и в 90-х, и до сих пор власти довольно сильно давили на частные хозяйства, но если они хотя бы не будут мешать, то всё будет хорошо.

Также, когда мы ехали на золотые прииски и остановились в небольшой деревушке, чтобы купить кедровых орехов. Деревушка выглядело заброшенной, дома обветшали, изгороди покосились. Видно, что здесь царствовали разруха и пьянство. Ярослав сказал примерно следующее: «Вот, вы купили у них орехов, а они уже ваши деньги пошли пропивать. А в этом году кедр уродился, орехов много, спрос есть, можно продать и денег накопить. А там можно в хозяйство вкладываться, и дома отремонтировать. Так что пьянство у них не от безработицы, а они просто устали от жизни. Многим в 90-е отбили руки, у кого было хозяйство, то разорилось, или сильно уменьшилось. Так что, потом люди решили как-нибудь дожить свой век и не создавать себе проблем».

Из Турочака мы отправились в Яйлю, по пути остановившись в селе Артыбаш, расположенном на берегу Телецкого озера. Артыбаш – остановка для туристов, так что в нём имеется комфортабельная гостиница. Большинство домов новые, что также говорит о развитии села.

Для жителей села Яйлю туризм является хорошим способом заработка. Они не могут заниматься лесозаготовкой и полноценным сельским хозяйством, так как находятся на территории Алтайского природного заповедника, но обладают монопольным правом на содержание туристических лавок в здешнем регионе и строят гостевые домики для туристов на своих участках.

На этом я хочу закончить и подвести общий итог. В целом, деревня в Сибири переживает упадок. Более того, исчезновение деревни – это глобальный процесс, закономерный в рамках развития цивилизации. Со временем уклад жизни менялся, меняется и будет меняться – всё больше людей будет уезжать в города в поисках работы и учёбы (образование становятся всё важнее).

В то же время многие люди строят дачи в деревнях. Некоторые едут туда для отдыха, некоторые (особенно пенсионеры) – чтобы организовать себе «подсобное хозяйство». Один пасечник признался, что к пчеловодству его подвигли маленькая пенсия и много свободного времени. Велик и приток туристов, правда, конечно, только в те деревни, в которых жил кто-нибудь знаменитый, или которые расположены в красивых и экологически чистых местах. В этом плане деревни, не интересные для приезжих культурой или природой, а для местных работой и качеством обслуживания, обречены на исчезновение. Что следует делать властям, если они хотят (должны хотеть) хоть в какой-то мере удержать народ в деревне? Во-первых, надо создавать рабочие места, восстанавливать любую полезную деятельность, которая велась в регионе ранее (обычно это сельское хозяйство) и обеспечить достойные качество жизни и сервис. Во-вторых, и это тоже очень важно, надо реагировать на любые позывы и шаги местных жителей, самостоятельно начинающих организовывать какое-то своё дело или промысел (обычно это касается туризма). То есть бороться с пассивностью, и поддерживать энтузиазм и предпринимательство.

В принципе, это всё, что я хотел сообщить. Надеюсь, мой очерк оказался интересным и познавательным.